Записки о Галльской войне

Страница 49 из 50

44. Цезарь знал, что его мягкость всем известна, и не имел оснований бояться, что какую-либо слишком суровую его меру будут истолковывать как проявление прирожденной жестокости. Но вместе с тем он не видел конца своему предприятию, если, подобно кадуркам и их союзникам, несколько племен сразу будут поднимать восстания. Поэтому он решил устрашить остальных примерной карой: всем, кто носил оружие, он приказал отрубить руки, но даровал им жизнь, чтобы тем нагляднее было наказание за их преступления. Драппет, который, как я указал¹⁰, был взят в плен Канинием, несколько дней воздерживался от пищи и этим покончил с собой, может быть, потому, что был возмущен и озлоблен наложением цепей, а может быть, из страха перед более тяжкой казнью. В то же время Луктерий, который, как я писал¹¹, спасся из сражения бегством, попал в руки арверна Эпаснакта: часто меняя места, он укрывался то у того, то у другого, так как, очевидно, нигде не мог себя чувствовать долгое время в безопасности и хорошо знал, как его должен ненавидеть Цезарь. Арверн Эпаснакт, как верный друг римского народа, без всяких колебаний доставил его в цепях Цезарю.

45. Между тем Лабиэн имел удачное конное сражение в стране треверов и, перебив много треверов и германцев, захватил в свои руки живыми князей, в том числе эдуя Сура, который отличался величайшей храбростью и знатностью рода и единственный из всех эдуев до сих пор не положил оружия.

46. Это известие убедило Цезаря в том, что во всех областях Галлии его дела идут хорошо и что за истекшее лето Галлия вполне побеждена и покорена. Но он сам еще ни разу не был в Аквитании, которая только отчасти была побеждена П. Крассом¹², и потому отправился с двумя легионами в эту часть Галлии, чтобы там закончить свою летнюю кампанию. И эту операцию он исполнил с обычной быстротой и удачей. Все аквитанские общины прислали к Цезарю послов и дали ему заложников. После этого сам он с конным отрядом отправился в Нарбон, а армию поручил своим легатам отвести на зимние квартиры: четыре легиона он разместил в Бельгии под командой легатов М. Антония, Г. Требония и П. Ватиния, два легиона были отведены в область эдуев, которые, как ему было известно, пользовались во всей Галлии величайшим авторитетом, два оставлены были в стране туронов на границе карнутов, чтобы держать в повиновении всю ту прилегающую к Океану страну, два остальных должны были стоять в стране лемовиков недалеко от арвернов, чтобы, таким образом, ни одна часть Галлии не оставалась незанятой римским войском. Сам он пробыл несколько дней в Провинции. Там он поспешно объехал все судебные округа, разобрал общественные тяжбы и наградил людей заслуженных: ему было очень легко познакомиться с поведением и настроением жителей во время восстания всей Галлии, с которым он справился благодаря верности и поддержке Провинции. После этого он вернулся к легионам в Бельгию и провел зиму в Неметокенне.

47. Здесь он узнал, что атребат Коммий имел сражение с римской конницей. Племя атребатов, когда у них занял зимние квартиры Антоний, оказывало нам полное повиновение, но Коммий после вышеупомянутого своего поражения¹³ при всех волнениях постоянно был к услугам своих сограждан, чтобы у них при всякого рода попытках восстания всегда был налицо зачинщик войны и предводитель. И вот, в то время, как община держалась по отношению к римлянам смирно, он с своими всадниками жил грабежом, делал небезопасными пути сообщения и часто перехватывал провиант, шедший для римского зимнего лагеря.

48. К Антонию на зимнее время был прикомандирован начальник конницы Г. Волусен Квадрат. Его-то Антоний и послал для преследования неприятельской конницы. У Волусена с его выдающейся храбростью соединялась личная ненависть к Коммию, и тем приятнее для него было исполнение этого приказа. И вот, устраивая засады, он часто нападал на его всадников и давал им удачные сражения. Последний раз, когда бой был особенно ожесточенным, Волусен, из желания поймать самого Коммия, упорно гнался за ним в сопровождении лишь немногих всадников. Тот бросился бежать и довольно далеко завлек Волусена, а затем вдруг, охваченный враждой к нему, стал взывать к своим о защите и помощи, заклиная их не оставлять безнаказанным вероломного нанесения ему ран, повернул коня и опрометью поскакал на Волусена. То же делают все его всадники, и так как наших было немного, то их обращают в бегство и преследуют. Коммий, пришпорив коня, сталкивается с конем Квадрата, изо всех сил пускает в Волусена пику и попадает ему в самое бедро. Как только начальник был ранен, наши без колебания остановились, повернули коней и отбросили врага. А затем многие из неприятелей, пораженные сильной атакой наших, были ранены и отчасти раздавлены в бегстве, отчасти взяты в плен. Их предводитель избежал опасности только благодаря быстроте своего коня, а очень тяжело раненного начальника конницы отнесли в лагерь. Утолил ли Коммий свой гнев или же был потрясен большими потерями в своем отряде, во всяком случае, он отправил к Антонию послов и, дав заложников, обещался быть там, где ему будет предписано. Он просил только об одном, чтобы принят был во внимание его страх встречи с глазу на глаз с каким бы то ни было римлянином. Антоний признал этот страх и обусловленное им желание основательными, согласился на его просьбу и принял заложников.

* * *

Я знаю, что Цезарь посвящал каждому отдельному году особую книгу своих записок. Но я не нашел этого возможным, так как в следующем году, в консульство Л. Павла и Г. Марцелла, в Галлии не было никаких особенно важных событий. Но чтобы знали, в каких местах находился в то время Цезарь со своим войском, я счел нужным вкратце об этом сообщить и присоединить к этой книге.

49. В то время, когда Цезарь зимовал в Галлии, его единственной целью было сохранять дружественные отношения с общинами, ни в одной из них не возбуждать излишних надежд на восстание и не подавать повода к нему. Менее всего хотел бы он быть поставленным в необходимость вести какие бы то ни было военные действия перед самым своим уходом, чтобы не оставлять за собой при выходе своей армии из Галлии такой войны, которую охотно предприняла бы вся Галлия, почувствовав себя свободной от непосредственной опасности. Поэтому он обращался к общинам в лестных выражениях, их князей осыпал наградами, не налагал никаких тяжелых повинностей и вообще старался смягчить для истощенной столькими несчастливыми сражениями Галлии условия подчинения римской власти. Таким путем он без труда поддерживал в ней спокойствие.

50. Сам он по окончании зимы против обыкновения двинулся самым скорым маршем в Италию, чтобы лично обратиться к муниципиям и колониям¹⁴, которым он еще раньше рекомендовал поддержать кандидатуру своего квестора М. Антония, домогавшегося жреческого сана¹⁵. Он охотно употреблял свое влияние в пользу своего близкого друга, которого сам незадолго до того послал (в Рим) для домогательства; но особенно он это делал в противовес могущественной кучке олигархов, которые страстно желали провалить М. Антония и тем сломить влияние Цезаря при его уходе из Галлии. Хотя Цезарь уже на дороге, еще до своего появления в Италии, услыхал, что Антоний выбран в авгуры, однако он нашел вполне целесообразным посещение муниципиев и колоний, чтобы поблагодарить их за услугу, которую они оказали Антонию своими многочисленными голосами, и вместе с тем ходатайствовать о поддержке своего собственного консульства на будущий год, тем более что его противники надменно хвастались тем, что выбраны в консулы Л. Лентул и Г. Марцелл с целью отобрать у Цезаря всякие почести и должности и что вырвано консульство у Сервия Гальбы за то, что он связан был с ним узами личной дружбы и продолжительной совместной службой в качестве его легата, хотя Гальба и по своему влиянию, и по числу избирателей далеко оставлял за собой своих соперников¹⁶.

51. Прибытие Цезаря было встречено всеми муниципиями и колониями с необыкновенным почетом и любовью. Ведь тогда он впервые возвращался туда после полного окончания войны со всей Галлией. Придумывалось все возможное для украшения ворот, дорог и всех мест, где должен проходить Цезарь. Навстречу ему выходило все население вместе с детьми, повсюду закалались жертвы, на площадях и перед храмами установлено было множество столов с яствами для богов, точно это было предвкушением радостного и желанного триумфа. Так велики были пышная щедрость людей богатых и восторг народа.

КОММЕНТАРИИ:

(События 51 и 50 годов до н. э.)

10. См. гл. 36.

11. См. гл. 35.

12. См. III, 20-27.

13. См. гл. 23.

14. Муниципии (municipia), италийские города с местным автономным устройством, в эту эпоху пользовались полными гражданскими правами; но в Цисальпийской Галлии были города, которые имели так называемое латинское право (ius Latii, буквально: "право Лациума"); полными правами римского гражданина, в частности правом выбора в римских комициях, в этих городах пользовались только бывшие магистраты. Вот эти города и надо видеть в колониях, о которых говорит Гирций.

15. На 49 год до н. э.

16. Ср. III, 1.

<< [Первая] < Предыдущая 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 Следующая > [Последняя] >>

« Античные авторы о друидах		Обзор античных источников »

Вернуться